[Настоящее] Легенда о Технополисе. Риг, Мара

[Риг]

Риг был напуган, но, несмотря на сжимавший сердце страх, старался держаться уверенно, не желая показаться слабаком и презренным трусом в глазах воинов чужого племени. Да, он не прошел еще обряд посвящения у своего народа, но это бы нисколько не оправдывало его жалкого поведения. Он уже не был ребенком, как и Мара, которую он безрассудно втянул в это опасное приключение из-за своей непроходимой глупости и детского упрямства, граничившего с самоубийственной неосмотрительностью.
Пролезая в запретное селение небесных людей, Риг верил, что сумеет каким-то мистическим образом вернуться назад в родную деревню или пройти на свободные, ничейные земли (как будто такие территории могли где-то существовать!), сейчас же, оказавшись в плену агрессивно настроенных чужаков, юноша не был так уверен, что сможет во второй раз целым и невредимым оказаться на свободе. Это было бы слишком чудесно, слишком самонадеянно, чтобы даже мечтать о подобном. Не стоило часто искушать судьбу, дразнить духов, следовало… вернуться назад?
«Но мы не могли так поступить! Пути обратно уже нет!» - нахмурившись, угрюмо подумал юноша, молчаливо стерпев болезненный тычок древком копья в спину, которым его наградил шедший следом за ним воин. – «Не надо было брать с собой Мару!» - Риг мрачно посмотрел на подругу и вновь опустил глаза, стараясь не думать о том, что именно он может стать тем, из-за кого погибнет девушка.
К счастью, углубиться в размышления о собственной вине и окончательно впасть в отчаяние парень не успел: воины наконец-то привели их к большому, хорошо укрепленному селению. И если до этого момента все страхи Рига были похожи на смутные опасения, то сейчас они обрели вполне реальные очертания: люди, с таким рвением охранявшие свою деревню, наверняка привыкли самым суровым образом расправляться со всеми, кто мог представлять для них хоть какую-то угрозу.
Украдкой оглядываясь по сторонам, Риг старался найти хоть какой-то путь к бегству, но открывавшееся ему зрелище не оставляло ни малейшей надежды на спасение: плотный двойной частокол и многочисленные воины, тут и там стоявшие на его страже, были слишком серьезным препятствием, чтобы надеяться незамеченными выскользнуть наружу. Оставалось верить лишь в то, что вождь местного племени поверит в то, что они не желали ничего плохого и лишь по незнанию нарушили их правила.
Оказавшись перед входом в пещеру, в которой, по всей видимости, жил то ли жрец, то ли глава племени, юноша шумно вздохнул и решительно, как и следовало настоящему мужчине, шагнул внутрь.
- Приветствую вас! – внимательно смотря на коренастого воина, встретившего их в шатре, тихо произнес юноша. – Мы из племени Лесного Ручья, народа, живущего за землями небесных людей. Мы не хотели оскорблять вас или нарушать ваши традиции. Мы пришли с мирными намерениями. Мы лишь искали место, где смог бы жить наш народ. Увы, земли, на которых мы сейчас живем слишком малы, а все соседние территории заняты другими племенами, так что мы упросили небесных людей пропустить нас двоих сюда, чтобы узнать, свободны ли эти земли. Теперь мы видим, что нам нет тут места. Мы не хотим воевать с вами. Если вы позволите, то мы бы хотели продолжить наше путешествие. Возможно, где-то там мы найдем новый дом, - Риг мотнул головой в сторону, словно указывая то направление, в котором им с Марой предстояло идти.
Закончив свою несколько путаную - ведь ему раньше никогда не приходилось держать ответ перед кем-то значимым – речь парень замолчал, переводя напряженный взгляд с мужчины на древнюю старуху, смутно напоминавшую Энгу только с обеими живыми руками. Кажется, она была почитаема этим народом, потому что вохждь обратился к ней за советом.
- Пророчество? Железный бес? – удивленно переспросил юноша, услышав странный ответ женщины. – Мы ничего не знаем об этом, - поспешно добавил он, боясь показаться слишком дерзким: все же не стоило злить тех, от чьего решения зависела твоя собственная жизнь. – Мы были бы… благодарны, если бы вы рассказали нам, - осторожно подбирая слова, произнес Риг, кинув озадаченный взгляд на Мару, казавшуюся такой же растерянной, каким, наверное, смотрелся и он сам.