[Настоящее] Линия крови. Глава 4. А мы думали, что все уже закончилось. Артём, Аня, Данислав, Ларс, Сай (НПС), Жанна (НПС)

[Аня Коваль]

Видение уже покинуло девушку, но она по-прежнему стояла замерев с раскрытым дневником в руках. Аня прожила события описанные на его страницах так, как будто это была ее собственная жизнь. Мать Ларса студентке очень понравилась, и красотой и смелостью. Девушку восхитила пышная женщина, которой хватило: смелости, сказать "нет" деспотичному супругу, ума уберечь сына, а так же сил построить новые счастливые отношения. Запомнился студентке так же и характерный жест женщины, который передался ее сыну.
Аня бесконечно сопереживала мальчику, юному Ларсу. Его, ещё ребенком подверг пыткам родной отец. От потухшего взгляда юного Тиза, у девушки пробежал холодок по спине. Как можно было сотворить такое с ребенком, который теперь выглядел сломленным, а ведь Аня знала какая чарующая у него была улыбка. Что пережил этот мальчик? В какие глубины отчаяния и боли успел окунуться Тиз, в свои юные годы? У него отняли детство. Испытания мальчика так глубоко потрясло ее, что похоже Аня забыла приревновать его к рыжеволосой красавице, что ухаживала вмести с ним за цветами, много лет спустя после того, как между супругами Огневых разразилась драма.

Когда девушка полностью очнулась от видения, то осознала что уже какое-то время прижимает к груди дневник озябшими от холода руками. Ее снова окутала густая тишина и таинственная атмосфера подвальных помещений. Аня понимала, что дальше ей читать не дали. Мягко, но настойчиво связь была прервана, однако псионик не обижалась на такой поворот событий. Скорее наоборот, она испытывала благодарность, что ей было позволено увидеть так много.
Девушка вернула книгу на место и потерла холодные руки. Пора было уже уходить, она замерзла и по правде говоря устала. Ее псионическая сила была естественной, но все же ресурс она давно не восполняла. Девушка отошла глядя на портрет Ларса. Сейчас особенно бросались в глаза темные волосы, но в воспоминаниях, так же как и на детских изображениях он был блондином. Мысль о умышленной покраске волос явно не соответствовала действительности.
Рассматривая портрет, Аня все же не понимала зачем ей это было показано? Какие выводы она может сделать из увиденного кроме как бесконечного осуждения Пламена, за его жестокость. Мучить собственного сына ради, собственного эгоизма.

"А кто-то был готов на убийство ради собственного эгоизма" - вылезла откуда-то некстати потайная мысль. Несмотря на то, что девушка замерзла, она мигом вспыхнула от возмущения. Как можно сравнивать этого монстра и ее?! Потом девушки закружилась голова, мир покачнулся и ей стало дурно и душно. Почему-то Ане вспомнилось описание Стэндфордского тюремного эксперимента, который показывал, что в соответствующих обстоятельствах, у человека легко всплывают самые низменные и жестокие наклонности, главное лишь воссоздать соответствующие условия. История человечества так же полна жестокости. Пошатываясь, она словно незрячая нашла скамью и едва не рухнула на нее. Громкий звук проскрежетавших деревянных ножек о каменный пол, заполнил все пространство и снова утонул в тишине. Дальше Аня слышала только стук собственного сердца и свое учащенное дыхание. Может от того ее и тянет к Огневым, что им можно делать все то, что ей нельзя? Эти откровения для Ани были ужасны. Человечество гораздо смертоноснее для всего живого чем любой катаклизм, не удивительно что у такого паразитического вида как человек есть свой естественный враг. Где границы добра и зла? Где искать опору когда старые идеалы не соответствую действительности, а новой системы координат еще нет. Девушка взялась за голову в которой, как ей казалось какое-то время была совершенно пустой. Спустя какое-то время когда сердце и дыхание вернулись к нормальному ритму, Аня решила, что ей есть над чем подумать, но тем ни менее было совершенно не ясно зачем ей было дано читать дневники. Для того что бы лучше понять Огневых? Для того что бы понять саму себя? Или что бы лучше понять окружающий мир? Аня подняла взгляд на портрет профессора, который соответственно хранил молчание и не собирался давать никаких подсказок, игнорируя пристальный взгляд девушки.
Но Аня все продолжала всматриваться в картину в поисках ни то утешения, ни то подсказки на ее немой вопрос.

Как художник, она снова отмечала мастерство с которым был написан портрет. Однако не смотря на виртуозную технику исполнения, портрет ее не устраивал. Аня подошла к картине не прекращая всматриваться в нее. Властный взгляд мужчины на портрете уже перестал ее смущать. Ей хотелось написать другой портрет, где у Ларса были бы светлые волосы и на котором он бы улыбался, своей ясной улыбкой. В призрачном холодном свете, девушка коснулась портрета кончиками пальцев.
Они скользили вдоль переплетения нитей. Неровности ткани, ее шероховатость, обещали быть до самой рамы, однако вместо шероховатости холста на месте, где была изображена подвеска пальцы девушки ощутили холод металла. Подвеска была настоящей