На некоторые из вопросов, которые Таир задавал в бреду, и впрямь никто не планировал отвечать; на некоторые же даже пытались, но вскоре стало ясно, что парень не осознает происходящее, а попытка вслушиваться его только утомит. И уж точно всем было не до того, чтобы пытаться успокоить парня, который явно видел в бреду что-то не особо вдохновляющее.
...Человек - судя по всему, именно человек - обнаруженный Таиром в палате, оказался молодым парнем, примерно его - Таира - лет. Нижняя половина лица была затянута тканью, которая, видимо, была просто частью формы медработника. У парня не было заметного при беглом осмотре оружия, но рядом обнаружилась знакомая духовая трубка: из таких, или, может, похожих, Таира вырубили в свое время. Точность оружия при стрельбе по движущейся цели вызывала сомнения, но если бы Таир решил прогуляться из-за галлюцинаций, должно быть, этого было бы достаточно.
- Оклемался наконец... Пришлось же с тобой повозиться... - В голосе не было презрения, какого можно было бы ожидать, если бы бы парня лечили только лишь чтобы не дать ему умереть до казни. Похоже, медик и впрямь беспокоился.
- Пока что в карцере. Завтра будет разбирательство, - Было ответом на первый вопрос. На второй же парень ответил:
- Не совсем здорова, но ей уже лучше. Жить теперь точно будет.
Таира оставили в покое на некоторое время, только периодически осматривали и давали что-то пить. Ближе к вечеру к парню пришел некто в непривычной еще форме, похоже, следователь или прокурор. Логично, в общем-то: допрашивать человека, который от тяжелой лихорадки и имя то свое не факт, что вспомнит, было бы делом бесперспективным.
- Ну, что, рассказывайте. Зачем бежали, почему вернулись, что встретили на пути?