[Прошлое] Сокровище Мглистого озера. Часть 2. Озёрные девы.

[Гай Деметрий Виридиан]

И Виридиан, голый и безоружный, обманутый и обворованный, но внутренне не сломленный и, возможно, даже не способный в полной мере осознать, насколько униженным был бы другой на его месте, побрёл по лесу, не видя вокруг ничего примечательного. Его жизнь фактически стала жизнью дикаря, но он был уверен, что найдёт цивилизацию.
Через несколько дней и ночёвок на деревьях он добрался до небольшой деревушки и сообщил, что его обокрали и оскопили, не оставив ему ничего - упоминать, что о половине сказанного он особенно не сожалеет, он не стал. Над ним сжалились и нашли ему какую-то ненужную одежду, после чего он стал работать на хозяина местного постоялого двора в качестве разносчика еды и напитков за еду и ночлег, периодически получая в качестве чаевых от некоторых посетителей небольшие суммы, которые он откладывал. При этом он старался держаться подальше от посетителей-женщин, к счастью, намного более редких, чем посетители вообще, поскольку часто, когда он встречал женщин, не подлежащие удовлетворению желания вновь поднимались в нём, что едва не привело к нескольким неприятным ситуациям, которых удавалось избежать лишь мгновенным прекращением контакта, которые он объяснил работодателю приступами боли в паху.
Так его жизнь продолжала свой ход довольно долго, но через месяц с небольшим, поблагодарив за помощь и кров своего работодателя, он покинул пост разносчика и стал учителем латыни в местной начальной школе: в конце концов, он был учёным, а не пролетарием, в то время как его предшественник на посту был не слишком доволен местом, да и не был носителем языка, хотя и знал его по книгам довольно неплохо. Разумеется, для того, чтобы повлиять на отставку предыдущего учителя, Виридиану пришлось расстаться с большей частью собранных сбережений «в качестве компенсации за временную безработицу». Как водится в сёлах, учителя зачастую подкармливали ученики, что сокращало ему расходы на жизнь, и к тому же Виридиан действительно не только мог говорить по-латыни, но и благодаря своим обширным лингвистическим познаниям успешно объяснял её большинству, а с теми, кто не понимал чего-то сразу, всегда был готов обсуждать непонятое ещё и ещё, пока не достигнет результата.
Учительству, разумеется, мешали всё ещё иногда накатывавшие на него приступы желания, но он держал себя в руках, намеренно ставя свой стул перед началом урока так, чтобы из-за него было неудобно вылезать, мысленно твердя, как верующий твердил бы молитву к своим божествам, формулу Кодекса, долженствовавшую помогать отрешиться от эмоций, и на несколько секунд, когда желание становилось почти невыносимым, молча сжимая зубы, а иногда даже прикусывая язык, чтобы отвлечь себя от желания болью, что нередко пугало учеников, но постепенно, как бывает и с обычным желанием, приступ сходил на нет, и урок продолжался, как ни в чём не бывало. Когда сведения о его гримасах дошли до директора школы, Виридиан сообщил ему, что его терзают периодические фантомные боли на месте раны, поэтому он не всегда может контролировать мимику, но при этом это не представляет опасности, и, поскольку его предшественник возвращаться не торопился, а Виридиан в остальном превосходно справлялся с задачами обучения латыни, его оставили на посту.
Именно там и тогда, в перерывах между уроками и сном, Виридиан полностью сформулировал идею Ордена – общества, которое будет бороться за установление справедливости по всей Галактике, от самых примитивных и низкотехнологичных уголков Сумеречного Круга до самых надменных и продвинутых планет технологических держав. На обрывках листов от домашних заданий учеников он записывал толкования строк старинной медитативной формулы, т. н. Кодекса, а потом запоминал их на случай, если его вновь лишат всего. Заодно он тренировался и в своих основных, лингвистических занятиях. Найти последователей в захолустье, в котором он застрял, было невозможно – а даже если бы кто-то и нашёлся, что они вдвоём или втроём могли бы сделать оттуда? Поэтому, проведя в качестве учителя два года, он оставил эту школу и эту деревню, вернув пост своему предшественнику на нём, так и не найдя никого, кого он хотел бы взять с собой, и скопив достаточно денег, чтобы добраться до космопорта этой планеты, находившегося, естественно, довольно далеко оттуда, и купить билет прочь, в технологические земли. Так и закончилась та часть его жизни, которая предшествует основному ходу событий и следует за инцидентом с Хранительницами озера и Отшельником…
Могут спросить: а что сталось со знакомым, к которому ехал Виридиан? Так сложилось, что к тому времени, как Виридиан счёл возможным выбраться из деревушки, в которую его забросила судьба, знакомый умер, и, прежде чем улететь, Виридиан выяснил это. Таким образом, последние связи с миром, когда-то бывшим для него родиной, оборвались, и он мог смело начинать новую жизнь, не оглядываясь назад…