Риг не хотел взрослеть, не хотел вступать в этот скучный мир, где количество твоих обязанностей только увеличивается, будто и без них жизнь недостаточно тяжела. Конечно, он понимал, что от взрослой жизни никуда не сбежишь, но мысль о том, что придется подчиняться еще куче правил и ограничений, вызывала у него практически физическую боль: от чего-то сводило живот, а шрам на лице, казалось, начинал пульсировать и ныть. Юноша считал жутко нечестным тот факт, что его выдернут из привычной обстановки, так и не рассказав всей правды. Что именно от него скрывают, парень не знал, но был уверен, что история его появления на свет намного интереснее, чем просто «мы нашли тебя в лесу». Риг верил, что где-то там, за стеной непролазной чащи, существуют неизвестное племя. Наверное, его родители были из того далекого народа и как-то так вышло, что потеряли его. Вот поэтому он не похож на остальных. Вот поэтому его волосы такие светлые, что кажутся практически седыми. А все эти истории про духов и проклятого ребенка – дурацкие бредни. Он не верил в них, не хотел верить. Юноша хотел узнать настоящую правду, пытался что-то выведать, но времени оставалось все меньше: после обряда инициации он уже не сможет безнаказанно шляться там, где вдумывается.
Именно поэтому в последнюю ночь «свободы» он уговорил свою подругу Мару сбежать с ним в земли Небесных людей. Идея, конечно, была глупая и никак не соответствовала его настоящему желанию: пересечь густой лес и выйти с другой стороны. Но отказаться от мечты Риг не мог. Честно говоря, сначала он не хотел звать Мару с собой, пришел попрощаться, а потом как-то незаметно наплел совсем другую историю, чем собирался рассказать.
Теперь, ночью, его задумка казалась еще более безумной, но пути назад не было. Он не хотел взрослеть, не мог отступить, не мог рассказать подруге правду и не мог признаться в своих страхах, а потому оставалось только упорно идти вперед.
«Плохо не будет!» - сидя в зарослях у ручья в ожидании Мары, убеждал себя Риг в том, что их поход совершенно безопасен. – «Они же излечили старую Энгу, значит…» Что это значило, юноша додумать не успел, поскольку послышались тихие шаги.
Пара мгновений и у ручья показалась его подруга. Она присела, зачерпнула воды и, кажется, совсем не заметила присутствия Рига.
- Ты пришла, - неуверенно сказал парень, выбираясь из кустов. В его голосе звучало сомнение: он одновременно радовался, что не один, и хотел, чтобы Мара ушла и не ввязывалась в эту глупую затею. – Ты уверена? – спросил он, надеясь, что девушка внезапно решит вернуться в родную деревню. Было несправедливо подвергать ее опасности ради его мечтаний. А опасность, безусловно была, пусть Риг и хотел бы думать иначе, пусть пока он и не знал, что могло им грозить на неведомых территориях.