[Прошлое] "Дорога в небо лежит по прямой". Корри, Эфниссьен Атерирнон, Амир Делион, Алиса Грей

[Корри]

Для расы, наделённой эмпатией - в развитом ли, в зачаточном ли виде, - сама концепция содержания наблюдаемой особи в четырёх стенах была чуждой. Это ещё аукнется юной Шейфисс в далёком будущем, а пока она воспринимала отношения с медиками весьма поверхностно и подсознательно соблюдала социальный договор: её лечат, она лечится и не мешает. Медики вообще не любят, когда им мешают, поэтому порывы на дурь приходилось держать поглубже, к тому же, не слишком-то и хотелось.
Пока процесс восстановления шёл, Корри с чувством полной ответственности его форсировала. Конечно, были моменты, когда ей хотелось домой. Но она понимала, что дома больше нет - понимала то с волнами подступающего ужаса, когда она забивалась в угол и подолгу сидела, обняв коленки и пытаясь выбраться из очередного логического лабиринта, в который сама себя завела, то с приступами мрачной решимости, осознания своей исключительности последней из племени, когда она, как правило, погружалась в состояние медитации и долго из него не выходила, заставляя своё тело восстанавливаться быстрее и синхронизироваться с само с собой, восстанавливая гармонию.
Памятные вещи довольно быстро перестали быть такими уж и важными. Жизнь походила на вереницу мгновений, в каждом из которых хотелось оставаться только по той единственной причине, что на следующем могла быть смерть. Корри старалась быть милой ко всем. Корри старалась не переходить людям дорогу. Корри старалась сохранять у окружающих, проявивших симпатию к ней, привязанность, оставаясь "хорошим" ребёнком, ценить их действия, их подарки, думать об их реакции. Но стоило ей оставаться самой с собой, как все они рассыпались на крошечные блёстки раздробленной и бессмысленной памяти последних дней, не вписывающейся в ранее выстроенную картину мира.
Исчезнувшего мира.
Точно так же в тумане таяли старые образы. Она уже плохо помнила того пирата, плохо помнила обстоятельства их встречи. При желании она могла бы вытащить это из памяти. Могла, но не хотела. Не хотела, но и не могла забыть об этом, не могла не из-за сильных переживаний, ничуть, из-за чувства ответственности перед мамой, перед родными. Однажды ей придётся вернуться в своё прошлое и разобраться с демонами, живущими там.
Так всегда происходило в книгах, которые читала Корри. Взрослые никогда не убегали от долга, даже если никто другой не помнил об этом долге.
Поэтому и Корри нельзя забывать.

Нельзя забывать... возможно, именно поэтому она порой возвращалась к свитеру и обнимала его. Но он всё больше переставал быть элементом одежды и начинал существовать где-то рядом, оказываясь в непосредственной близости анере-тайо только когда она ощущала угрозу своим вещам. Ощущение грязи, раздражавшее всё время плена и преследующее всё время в медотсеке спасителей, в последнее время часто беспокоило её, заставляя уделять чуть больше внимания гигиене. Маслянистые жидкости на её памяти ассоциировались с трупами насекомых, и оттого вызывали омерзение, а слабые масляные пятна на подаренных вещах невольно распространяли эти ощущения и на них.
В подобном диссонансе Корри, однако, не была готова отпускать их только по той причине, что уже озвучила свою позицию взрослым, и они её приняли. Теперь подобная уступка без видимых причин бросала тень на её моральные качества. Гораздо лучше было обменять эту уступку на что-то ценное, попутно разыгрывая страдашки насчёт расставания.
Такое решение юную Шейфисс устраивала вполне. Как эмпат, она абсолютно точно знала, у чего есть чувства, а у чего нет - и у свитера их не было.

Вошедший доктор застал девочку полуобнажённой - она старалась не упускать ни мгновения для того, чтобы цветочек мог воспринимать излучаемый свет и направлять полученную энергию на восстановление. Для самой Корри заход человека так и оставался стрессом - ведь зайти мог кто-то другой, скажем, кто-то вроде тех, кто прилетел на их планету. Впрочем, ей потребовалось совсем чуть-чуть времени, чтоб успокоиться: вошедший был из здешних целителей.
Концентрация была нарушена.
- Цветочек идёт на поправку, - можно было делать вид, что болезнь растягивается, но врачам обычно не стоит врать. Корри отлично это понимала.
- Входи..., - девочка усилием воли сглотнула уважительную форму и, немного потупив, добавила, - Бен.
Смысла отвечать на то, Корри ли она или нет, было излишним. Пожелание относительно дружбы прозвучало интригующе, однако что-то в тоне мужчины смутило её. Она была не готова ответить. Да, Корри хотела дружить, это было безусловно. Но Корри была согласна и поиграть в дружбу, однако боялась, что это может стать схемой для манипуляций, если не называть вещи своими именами. Как хороший манипулятор, она сама терпеть не могла, когда кто-то пытался водить её за нос, хотя у взрослых это обычно неплохо получалось.
Поэтому, на порыве хорошего самочувствия, она сходу попыталась подключиться и считать эмоциональный фон собеседника, чтобы считать чуть больше чувств этого человека и понять, чего он хочет и как по-настоящему относится к ней.
И не смакует ли внутри что-то коварное, потайное?